Она оперлась о стол, положила голову на ладони и стала смотреть на огонь. Так она сидела долго, не шевелясь, отдаваясь тишине и своим мыслям. Сегодня перед уходом она заглянула в комнату, где лежала бабушка. Больная ни на что не жаловалась, лежала неподвижно, вытянув худые руки поверх одеяла. Лида на минутку присела к кровати. Бабушка с трудом открыла глаза.

— Иди, мне ничего не нужно, — прошептала она. — Береги только себя. Чует мое сердце, не сносить тебе головы. Недаром во сне тебя нехорошо вижу. Вся в мать, — продолжала старуха, приглядываясь к внучке. — Мать-то твоя, как новое время пришло, остригла волосы, обтянулась короткой юбчонкой и красной тряпкой повязываться стала. Так и замуж вышла без родительского благословения. Потому бог счастья и не дал. Пришлось тебя без отца растить. Дедушка-то твой сильно на нее гневался, до самой могилы забыть не мог.

— Не надо, бабушка, — попросила Лида.

— А ты послушай, скоро уже замолчу, недолго осталось. Я ведь не в укор, а жалеючи тебя, — упрямо продолжала старуха. — Посмотри, какая ты белая да румяная, словно яблочко наливное, а душа в тебе бесовская, страха не знает. А без страха нельзя. Что заерзала? Ну иди, иди, я ведь не держу тебя…

Лида зажала ладонями лицо и сильно потерла глаза, чтобы отогнать сон. С завистью посмотрела на Сашку. Он лежал на спине, подложив под голову обе руки, и его затененное лицо с широкими бровями показалось ей совсем взрослым.

Вот он заворочался и поднял голову. Мигая на огонь, спросил глухим голосом:

— Никто не звонил?

— Нет.

— Ложись, я подежурю, — сказал Сашка, хотя ему смертельно не хотелось вставать.

— Спи, я посижу, — вполголоса отозвалась Лида.

Сашка подумал немного и снова улегся на лавку.

Проснулся он от какого-то, как ему показалось, подозрительного шума. Он быстро вскочил и огляделся. На окнах по-прежнему были опущены шторы, но по той бодрости, которую он ощущал в отдохнувшем теле, понял, что уже утро. На столе коптила лампа. Рядом стоял Василий Иванович Громыхалин и выбирал бумаги из несгораемого шкафа. Увидев вскочившего Сашку, Василий Иванович весело с ним поздоровался. Председатель был теперь в военной форме, и на боку висел в новенькой кобуре пистолет.

Василий Иванович отложил в сторону ворох бумаг.

— Это сожгите, — сказал он.

Остальные документы связал бечевкой и взял с собой. Но прежде чем уйти, сел к столу и жестом пригласил ребят.

— С сегодняшнего дня освобождаю вас от дежурства. Спасибо за оказанную помощь. Что на вас возлагалось, вы сделали. Бумаги сожгите, — напомнил он еще раз. — Дверь заприте на замок.

Он больше ничего не сказал, но ребята поняли, что дело плохо, и притихли, подавленные этой мыслью.

Молча они возвращались домой, тщательно выполнив все, что наказал председатель. Лида всматривалась в хмурое утреннее небо и не видела на нем ни одной голубой проталинки. Сашка был злой, шагал, глядя в землю и глубоко засунув руки в карманы.

— Убери ключ, потеряешь еще, — сердито сказал он Лиде, которая задумчиво крутила на веревочке большой ключ от сельсовета.

— Пойдем бабушку проведаем, — попросила она у своего дома.

В коридоре было холодно, и Лида побыстрее открыла дверь.

— Бабуля? — позвала она.

С кровати, где лежала бабушка, соскочила крыса и проворно шмыгнула в угол.

Глава пятая

Многие дома в деревне опустели, их хозяева эвакуировались вместе с колхозным имуществом, и сразу после этого начались дожди. Они шли несколько дней подряд с короткими промежутками, дороги развезло, — деревня стояла под осенним небом опустошенная и сырая. Без крайней нужды из домов не выходили. Старухи толковали сны, ждали несчастий.

Бабка Агафья, к которой приходили верующие «положить начало», успокаивающе твердила:

— Не допустит господь погибели. Верьте ему и надейтесь. Не пройти супостату в наши святые места. Да разверзнутся хляби небесные…

И дожди шли.

В один из таких дней Лида и Сашка возвращались из Веренского оврага, куда они ходили прятать оставшиеся в сельсовете портреты и альбомы наглядных пособий. Сначала предполагалось уничтожить все это, но Лида запротестовала, сказав, что необходимо сохранить хоть небольшую частицу прежней жизни. Сашка согласился.

В эти дни он заметно изменился, стал молчалив, перестал строить головокружительные планы и даже начал прислушиваться к советам Лиды. В овраге они промокли и посинели от холода, пока тщательно маскировали свой тайник. Потом еще постояли на дороге, чтобы хорошенько заметить место. Кто знает, когда теперь придется сюда прийти, а зимой все занесет снегом.

Сашка поверх растянутого бумажного свитера носил старый солдатский ватник, а на Лиде был короткий серый жакет и кирзовые сапоги, и Сашка, видя, как она дрожит, потуже затянул у нее на спине большой шерстяной платок. Из-под платка выбилась мокрая прядка волос, темные черточки бровей и густые ресницы так трогательно подчеркивали холодную бледность лица и было все так хорошо знакомо и близко, что Сашка, уже не стесняясь, первым взял ее за руку.

Так они дошли до бревенчатого мостика, через который дорога вела в Журавлево, и в этом месте Сашка неожиданно метнулся в сторону, пробежал несколько шагов по берегу и полез в воду. Когда он вылез обратно, в руках у него была винтовка. Он страстно мечтал получить оружие, и вот сейчас, когда оно было у него в руках, на него вдруг напал страх. Он оглядывался по сторонам, словно ожидая нападения, руки у него тряслись, и он никак не мог открыть затвор, потому что винтовка была автоматическая, которой он раньше не видел. Лида молча наблюдала за ним. Сашка успокоился и догадался оттянуть затвор назад. На землю упал патрон.

— Смотри, бронебойно-зажигательный. Видишь, черный кончик и красная полоска. Такой пулей можно танк подбить.

Сашка тщательно вытер патрон и спрятал его в карман, выбросив стреляные гильзы.

— Вот только дыра зачем внизу не знаю.

— Сюда магазинная коробка вставляется, — сказала Лида. — Я видела такие, когда наши отступали.

Сашка кинулся искать магазинную коробку, но ничего не нашел, только воды в сапоги набрал.

— Ничего бы найти штук сто. Всю деревню вооружить можно.

После этого он сел на бревно и начал детальное изучение.

— Иди поближе, — сказал он Лиде. — Сейчас попробуем ее разобрать.

— Надо ее спрятать, — сказала Лида.

— Еще чего?

— Да, Саша, надо ее спрятать. Вокруг уже немцы, и если у тебя найдут оружие…

— Я оборону буду держать.

— С одним патроном долго не продержишься.

Сашка задумался.

— Когда потребуется, винтовку можно будет взять, — продолжала убеждать Лида. — Партизаны оружие тоже в лесах прячут.

— В самом деле, — загорелся Сашка. —